ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ ГРУППЫ МТ-810 www.mt-810.narod.ru

Если взглянуть на очертания Британии с большой высоты, она покажется причудливым зверем, чью шею обвил огромный каменный змей. Эта диковинная рептилия — знаменитая Стена Адриана, обегающая поросшие вереском, открытые всем ветрам холмы, которую он приказал возвести в 122 г. До сих пор она остается одним из величайших памятников изобретательности и усердия римских воинов. Стена, построенная войсками Адриана, протянулась на 117,5 км — от устья Тайна до Ирландского моря. Некогда она соединяла целую цепь крепостей, сторожевых башен и ворот и служила северной границей римского государства, ограждая его от набегов воинственных и непокорных кельтов и пиктов, живших на севере острова. Такое колоссальное сооружение было воплощением политики Адриана: ему хотелось, чтобы пределы его империи были четко обозначены.

Сегодня остатки стены возвышаются над землей не более чем на 3,3 м. Некогда с северной стороны стены, у ее основания, находился ров шириной около 8 м и глубиной в 3 м. Размеры самой стены не везде были одинаковы, но в среднем толщина ее составляла от 1,8 до 3 м, а высота — около 4,5 м. К тому же, возможно, имелись еще дополнительные парапеты, увеличивавшие высоту стены на 1,8 м. Поэтому, вздумай недруг напасть на римские владения, перед ним оказалась бы мощная преграда высотой в 9,5 м, считая от дна рва до вершины стены с парапетами. Тянулось же это препятствие в обе стороны до горизонта.

По всей длине стены, через промежутки в одну римскую милю — примерно 1,5 км — стояли укрепления: таким образом, в распоряжении римских гарнизонов имелось тридцать два хорошо укрепленных поста, как правило, с двойными воротами — с севера и с юга. Вдобавок, через каждые 0,5 км в стену была встроена дозорная башня, вероятно, с кольцевой дощатой площадкой для часового.

Что примечательно, основную часть этих укреплений выстроило три римских легиона — по пять тысяч человек в каждом — всего за три года. Но скорее всего, они нанимали в помощники местных жителей. Адриан, по-видимому, считал такой труд полезным для воинов, да и давно сложился обычай поручать различные строительные работы легионам, стоявшим в мирных районах,— верный способ избавить бездействующую армию от праздности и сохранить в ней должный порядок.

Для строительства оборонительной линии и примыкающих к ней крепостей потребовалось более миллиона кубических метров камня, добытого в окрестностях. Восточная часть стены, вытянувшаяся на 69 км, была выложена отшлифованными и плотно пригнанными глыбами, а внутри состояла из бетона с вкраплениями мелких камней. Остальная, западная часть, составлявшая 48 км, была сооружена из дерна. Когда Стена Адриана была почти закончена, строители изменили прежний замысел и соорудили вдоль южной стороны каменной стены земляной вал (лат. vallum). Выкопав ров глубиной в 3 и шириной в б м, они набросали по обеим его сторонам груды вырытой земли с камнями, образовав тем самым непрерывные земляные укрепления шириной примерно в 6 м. Этот мощный вал, повторявший очерания стены и прерывавшийся лишь проходящими через него дорогами, защищал с тыла Стену Адриана, так что к ней невозможно было подобраться незаметно.

Вначале римские пограничные войска размещались в крепостях, возведенных ранее в нескольких километрах к югу от стены. Позднее многие из этих постов переместились в новые форты, встроенные прямо в оборонительную стену или располагавшиеся вблизи от нее. В конце концов в стене появилось шестадцать таких крепостей. Судя по развалинам, каждая представляла собой прямоугольник. В середине находилось здание главного штаба, а вокруг — дом начальника крепости, лечебница, крытые шифером казармы, вмещавшие более пятисот воинов, а также амбары, мастерские и конюшни.

Поскольку и здесь римляне не могли обойтись без водопроводов, в их распоряжение поступили и общие бани с центральным отоплением, и латрины. Уборные представляли собой ряд деревянных сидений над желобом, куда нужно было сливать воду, чтобы смыть нечистоты в сточную канаву. В банях пар и горячую воду давали бронзовые котлы, гревшиеся на больших печах. Помимо водоемов с холодной или нагретой водой, в термах часто имелись парильни — помещения подобные саунам, а также паровые бани. Как правило, такие заведения располагались уже за стенами крепости. Там воины и проводили большую часть своего досуга.

Одна из каменных крепостей, выстроенных во II веке н. э. южнее Адриановой стены, носила имя Виндоланды. Ее развалины находятся примерно в 3,5 км от срединной точки стены. Весной 1973 г. под началом британского археолога Роберта Берли там проводились раскопки.

Как-то раз, добравшись до уровня деревянной крепости, которая была здесь прежде каменной, Берли стоял во влажном рву и осторожно соскабливал слежавшиеся слои настила из папоротника-орляка и соломы. Вдруг ему попались две тоненькие деревянные щепки. По словам Берли, они «походили, скорее, на гладкие стружки», и он подумал, что здесь, должно быть, пилили древесину. При ближайшем рассмотрении щепки оказались двумя створками не толще вафли, склеенными между собой.

Когда деревянные створки бережно раскрыли с помощью ножа, внутри оказалась часть записки на латыни. «Мы глядели на крошечное послание, не веря своим глазам»,— вспоминал позже Берли. После некоторых усилий археологи сумели разобрать удивительное письмо: в нем говорилось о доставке «пары носков, двух пар сандалий и двух пар подштанников».

В руках у Берли находились обрывки письма, написанного чернилами и говорившего о том, что кто-то послал одежду воину, служившему в Виндоланде около 102 г. н. э.— спустя шесть десятилетий после вторжения императора Клавдия в Британию. Кому-то это письмо показалось бы всего лишь трогательным курьезом — доказательством того, что и в римскую эпоху, как и в наши дни, люди заботливо отправляли посылки своим близким, отбывавшим воинскую службу вдали от дома. Но для Берли эта записка значила гораздо больше. «Даже если мне суждено провести всю оставшуюся жизнь в мокрых и грязных траншеях,— писал он позже,— едва ли мне еще когда-нибудь выпадет испытать то ошеломление и тот восторг, которые захлестнули меня при виде чернильных загогулин на этих крохотных щепках».

Для такого воодушевления у Берли имелись все основания, хотя в момент открытия он об этом не подозревал. Его находка привела к обнаружению богатейшей из залежей документов, когда-либо раскопанных в северных провинциях Римской империи. В течение следующих четырех лет Берли с помощниками обнаружили более двухсот деревянных табличек или отдельных фрагментов, на которых сохранились древние надписи. К 1988 г. они собрали уже более тысячи табличек, в том числе двести дощечек с разборчивым латинским текстом.

Некоторые из документов представляли собой вощеные дощечки — довольно толстые кусочки дерева с выдолбленной сердцевиной, покрытые тонким слоем воска, в который надписи вдавливались заостренным концом металлического стиля. Почти все записи, нанесенные на такие таблички, не поддаются прочтению. Но, к счастью, подавляющее большинство табличек было сделано из березовой или ольховой заболони, снятой с совсем молодых деревьев, а надписи на них были оставлены чернилами или камышовой палочкой. Эти берестяные кусочки, только что срезанные со ствола, были столь гибкими, что их сворачивали поперек волокон, и получалось закрытое письмо. На внешней стороне указывался адресат, а затем грамоту обвязывали бечевой. Самые крупные таблички достигают в длину двадцати, а в ширину — восьми сантиметров, так что в развернутом виде они размером примерно с нашу аудиокассету.

Разворачивание древесных табличек представляло серьезный риск. Едва соприкоснувшись с воздухом, письмена на первой раскрытой табличке бесследно испарились. Надписи, сделанные угольными чернилами, теперь можно было увидеть лишь с помощью съемки в инфракрасных лучах. Вскоре был найден более удачный способ сохранения древних посланий. Таблички помещали в ванночки сначала с метиловым спиртом, а затем с эфиром, таким образом защищая от распада и буквы, и саму древесину.

Так была найдена древнейшая в Британии группа исторических документов, оказавшаяся уникальным источником сведений о римских войсковых частях на северо-западной границе. Спустя почти 1900 лет, проведенных в безвестности, римляне, расквартированные в Британии, неожиданно заговорили с потомками благодаря этому собранию писем. Одни послания носили деловой характер, другие — личный, одни были написаны военачальниками, другие — рядовыми.

Крепость Виндоланда (в центре), относящаяся к III веку н. э., была последней из шести других, которые поочередно возводились ни этом месте на протяжении предыдущих веков первого тысячелетия. Все деревянные крепости разрушались, покрывались дерном, а затем отстраивались заново. Таким образом, археологам достался своего рода многослойный «пирог», «начинкой» для которого послужили приметы различных исторических эпох.

Небольшие скопления подобных табличек обнаруживались и раньше, но ни в одной из предыдущих находок не содержалось такого обилия подробностей из повседневной жизни. Среди табличек из Виндоланды имелись, например, хозяйственные перечни закупленного продовольствия: местное кельтское пиво, выдержанное вино для старших чинов, дешевое вино для рядовых, рыбный соус, свиное сало, окорока и оленина. Были здесь и расписания нарядов, распределявших между воинами повседневные обязанности: например, кто будет штукатурить стены, а кто дежурить в пекарне, и рекомендательные письма, и благодарность за присланный подарок — полсотни устриц, и множество прошений об отпуске, и отчет о местонахождении 752 воинов в определенный день, и ворох счетов и расписок (вероятно, казначейских) в получении продовольствия, одежды и хозяйственной утвари.

В одном отчете какой-то военачальник жалуется на то, что не был получен товар, главным образом крупы и шкуры. Их, по-видимому, погрузили в повозку, но теперь он просил, ввиду плохих дорог, посылать все на мулах. Другой с горечью сетовал на то, что brittunculi (уничижительная форма от britanni — «британцы», что-то вроде «британишек») отказываются осваивать римские кавалерийские приемы: «Доспехами они не защищены. Конницы же очень много. Конники не вооружены мечами и, к тому же, не умеют сидеть верхом неподвижно, чтобы можно было метать дротики».

Пока не были сделаны находки в Виндоланде, историки могли назвать по именам менее десятка римлян из числа тех, кто участвовал в оккупации Британии в начале II века н. э. Теперь же известно более ста сорока имен: это и высокопоставленные военачальники, и рядовые легионеры, купцы, прислужники и рабы, различные специалисты — такие, как некий Витал, хранитель полковых бань, или пастух Абион,— и жены нескольких воинов.

Одним из должностных лиц, часто упоминающихся в табличках, был Флавий Цериал — префект, или командующий восьмой когорты батавов. (Батавы (Batavi) — кельтское племя, обитавшее на острове между Рейном и Маасом.— Примеч. пер.) Вероятно, этот вспомогательный отряд был набран в землях, ныне принадлежащих Нидерландам. Число документов, где упомянут Цериал, а также написанных его рукой, приближается к сотне. В основном это его переписка с другими префектами. В одном письме Цериал просит своего приятеля Брокха, тоже военачальника, прислать ему охотничьих силков. Сохранилось и письмо, посланное Сульпиции Лепидине, жене Цериала, Клавдией Северой, женой Брокха. Ее почерк легко поддается прочтению: Клавдия шлет приветы от мужа и маленького сына и приглашает Лепидину на празднование его дня рождения 10 сентября. Это письмо — самый ранний из известных ныне образцов, написанных на латыни женщиной.

Исследователи стали размышлять, почему же в Виндоланде обнаружились такие залежи разных документов, и в конце концов пришли к весьма прозаичному выводу: письма были просто выброшены. Существуют указания на то, что примерно в 102 г. н. э. восьмая когорта батавов была переведена на Дунай, и, по-видимому, легионерам не захотелось тащить с собой все накопившиеся записи и переписку, хотя обычно деловые документы отряд возил с собой повсюду.

Воины свалили в мусорную кучу и большое количество ненужных предметов — в основном битую посуду и изношенные кожаные вещи. Поскольку некоторые хлипкие дощечки обгорели по краям, археологи считают, что многие документы просто отнесло сильным ветром от костра, а сохранились они благодаря тому, что упали на влажную и холодную землю.

В одном из древнейших слоев Вшдоланды сохранилось это письмо, написанное чернилами по дереву,— приглашение на день рождения одной жене военачальника от другой. Эта находка дает некоторое представление о повседневной жизни римлян на британской границе. Почерк женщины удивительно похож на демотическое (неиероглифическое) письмо, встречающееся на египетских папирусах той же эпохи: по-видимому, по всей империи была принята единая система скорописи.

Однако Виндоланда не теряет исторической значимости сразу же после ухода Цериала и его отряда. В 1992 г. здесь были раскопаны остатки массивного дубового здания с фрагментами стенописи, напольных тканых ковриков, а также черепки и обломки инструментов. Специалисты определили, что дом был построен между 120 и 130 гг., и пришли к выводу, что, весьма возможно, здесь жил не кто иной, как император Адриан собственной персоной, посещавший Британию в 122 г.

Когда Адриан, прибыв в Британию, приказал возвести здесь стену, смысл этого укрепления заключался не только в том, чтобы оградить римскую провинцию Британия от нападения извне, но еще и в том, чтобы полностью упорядочить передвижение между территорией, занятой римлянами, и варварским миром, отгороженным стеной. Наверное, Адриан сознавал и то, что чрезмерное расширение империи может истощить военные резервы Рима. Но, что более важно, он стремился к тому, чтобы его империю воспринимали как своего рода римскую родину. В ее пределах провинциалы должны ощущать свою причастность некой социально-экономической общности, что, безусловно, было им выгодно,— и тогда они станут союзниками Рима не из страха, но по добровольному выбору. Адриан обозначил пределы своих владений четче, чем это сделал кто-ли до него, и его стена служит доказательством того, что он решил ограничиться уже имеющимися землями.

Не было тайной, что Рим нуждался в укреплении границ в Британии и в рейнских землях. Уроки, вынесенные из военной истории римлян, ясны — и были ясны еще тогда. Римское войско было почти непобедимо на открытой местности: плотно сомкнув ряды, пехота наступала вперед волнами. Но война с партизанами всегда давалась труднее, будь то в гористых областях Испании и Уэльса, в холмах Шотландии или в непролазных леах Восточной Германии.

Именно в германских чащобах в 9 г. н. э. западные римские войска потерпели сокрушительное поражение. В тот год Публий Квинтилий Вар, наместник провинции, повел на восточный берег Рейна три своих легиона, чтобы подавить восстание мятежных германских племен, среди которых особой воинственностью отличались херуски. Больше этих легионов никто не видел. Во время долгого броска на юго-запад от Везера до зимней стоянки на Рейне римские войска — 20 тысяч воинов и 10 тысяч сопровождающих, в том числе рабов, жен, детей, оружейников, лекарей и торговцев — попали в засаду и в трехдневном кровопролитном сражении были полностью уничтожены.

До конца 1980-х гг. многие историки и археологи тщетно пытались установить точное место битвы. К этому времени учеными было высказано более семисот различных догадок о месте кровавого побоища. И только в 1987 г., благодаря открытию од ного археолога-любителя, было найдено убедительное доказательство того, что битва произошла у северной опушки Тевтобургского леса, близ нынешнего Оснабрюкка.

Такая потеря оказалась для римлян поистине неслыханной. Три хорошо обученных римских легиона — почти девятая часть всех воинских сил империи — были разбиты плохо вооруженными германцами. Этому разгрому способствовали многие факторы. Римские историки во всем винили самого Вара — по-видимому, полководца не очень талантливого. Ему достало ума повести огромное войско, вытянув его в колонну длиной в несколько километров, по узкой полосе, как нельзя лучше подходившей для засады: с одной стороны возвышался лесистый холм, а с другой тянулись болота. Согласно распространенной версии, его хитростью заманили на этот путь германские шпионы-двурушники. Совершенно ясно, что херуски во главе с вождем Арминием, бывшим римским военачальником, уже поджидали Вара. Арминий и его отряды прекрасно знали местность, а так как они прежде служили во вспомогательных римских частях, то, должно быть, были знакомы с римской военной тактикой. Не исключено, что у них имелось римское оружие и боевое снаряжение.

Поняв, что все кончено, Вар бросился на меч. Вслед за ним покончили с собой и другие старшие военачальники. Когда воины рангом пониже пытались предать их тела огню, на них напали херуски и отняли останки. Они отослали голову Вара Марбоду — королю маркоманов, населявших Богемию, а тот отправил сей трофей в Рим. Римской гордости был нанесен жестокий удар. По словам римского историка Светония, Август был до того потрясен, что «день поражения каждый год отмечал трауром и скорбью... и не раз бился головою о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!»

Незадолго до смерти в 14 г. н. э. Август наставлял Тиберия, своего приемного сына и наследника, дабы тот не стремился расширять имперские владения. Тиберий последовал его совету, но его преемники судили уже иначе. И все же разгром в Тевтобургском лесу надолго врезался в память римлян, что сказалось и на германских границах империи. Если не считать карательных походов в 15 и 16 гг., римляне так никогда и не затевали серьезных попыток завоевать германские земли к востоку от Рейна и к северу от Дуная. Зато они создали рейнско-дунайскую оборонительную линию — деревянный частокол, протянувшийся почти на 332 км от Рейна до Дуная. Пройдет еще столетие, прежде чем Рим снова вторгнется в чужие пределы. Позже римляне осознают, что гораздо выгоднее не силой покорять народы, а вынуждать их к добровольному присоединению.

Но, несмотря на такую политику, намерения римлян порой представлялись неоднозначными. Возглавив вторжение в Британию, император Клавдий, вероятно, стремился лишь укрепить

имперский фланг на континенте, предупредив возможное нападение из-за пролива (Ла-Манша), а также постращать беспокойных данов. Поэтому четыре из двадцаи семи легионов Рима пересекли пролив. Понадобилось около девятисот кораблей, чтобы перевезти 45 тысяч воинов, 14 с половиной тысяч лошадей и мулов и более 450 повозок с запасами продовольствия и боевым снаряжением. Вскоре за войском последовал и сам Клавдий, которого сопровождал необычный эскорт: отряды из восьмого легиона и преторианской гвардии, члены его семейства, различные чиновники и придворные и несколько слонов в придачу.

Клавдий самолично возглавил штурм столицы Юго-Восточной Британии Камулодуна (ныне это город Колчестер). Легионеры в сверкающих шлемах и доспехах вороненой стали, передвигаемая лошадьми артиллерия и, наконец, могучие слоны, которых никогда прежде не видали в Британии,— казалось, такое устрашающее зрелище само по себе способно было принести быструю победу. Однако его оказалось недостаточно. По словам историка Диона Кассия, Клавдий атаковал варваров, разгромил их в битве, а «затем одолел еще множество племен — одних вынудив сдаться, других сломив силой,— и не раз приветствовали его как императора», то есть как полководца-победителя.

Однако не все сдавались с такой легкостью. Некоторые племена еще десятки лет продолжали ожесточенную борьбу. Отважнейший британский вождь Каратак прятал свои партизанские отряды в горах и холмах Уэльса, но в 50 г. н. э. и он был захвачен и в цепях приведен в Рим. Там к нему отнеслись почтительно, как к достойному противнику, и даже позволили свободно гулять по Вечному городу. Как писал византийский историк Петр Патриций, Каратак, изумленный «великолепием и роскошью домов», воскликнул: «Зачем же вы, обладая владениями премногими и прекрасными, рветесь к нашим скудным хижинам?»